Фотогалерея Кокошкино
 
Кокошкин Ф.Ф.

Федор Федорович Кокошкин

Древний род Кокошкиных восходит к легендарному касожскому князю Редеди. Его прямой потомок Василий Васильевич Глебов, по прозвищу Кокошка, и стал непосредственным основателем этого рода, представители которого внесены в YI часть родословной книги Московской, Нижегородской и Петербургской губерний.

Из ближайших предков Ф.Ф.Кокошкина наиболее известен его дед Ф.Ф.Кокошкин (1773-1838) - действительный статский советник, московский прокурор, драматург, директор императорских театров в Москве, председатель Московского общества любителей российской словесности. Что же касается родителей Ф.Ф.Кокошкина, то информация о них фрагментарна. Его отец, Федор Федорович (в роду старшим сыновьям было принято давать имя Федор), имел чин надворного советника, служил комиссаром по крестьянским делам в городе Холме Люблинской губернии. Он являлся одним из активных проводников реформ 60-79-х годов XIX века. В этом небольшом польском городке в 1871 г. и родился Федор Федорович Кокошкин. Когда ему было около двух лет, а его младшему брату Владимиру лишь несколько месяцев, скоропостижно умер отец. Оставшись с двумя малолетними детьми, мать больше замуж не вышла, а посвятила свою жизнь воспитанию своих любимых сыновей. Вскоре после смерти мужа она с детьми переехала в город Владимир на Клязьме, где стала начальницей женской гимназии. Материальный достаток позволял снять большую квартиру с огромным фруктовым садом. По наследству от деда Ф.Ф.Кокошкина семье досталось большое родовое имение в Звенигородском уезде Московской губернии, куда каждое лето семья Кокошкиных переезжала из Владимира.

С ранних лет братья находились под присмотром гувернеров и учителей, обучавших их древним языкам, классической литературе и поэзии. Вспоминая о детских годах В.Ф.Кокошкин писал; "Были мы детьми веселыми, живыми, склонными к детским шалостям, и с совершенно настоящими изобретениями разного рода игр. И в этих изобретениях и играх всегда отражалась основная черта характера брата Феди - потребность превратить в жизнь то, что он прочел и придумал. Или иногда даже то, что случайно появилось в его богатой фантазии".

С детских лет Федор не только страстно любил, но и боготворил А.С.Пушкина. В своих воспоминаниях В.Ф.Кокошкин зафиксировал один эпизод, позволяющий лучше понять сущностные черты своего брата. Однажды, будучи летом в дедовском родовом подмосковном имении, Федор предложил брату и своим друзьям устроить чествование памяти А.С.Пушкина. "В густой чаще парка мы нашли поросшую мхом белую колонну, служившую, по-видимому, когда-то пьедесталом для статуи какой-нибудь богини. При содействии двух товарищей мы с величайшим трудом подняли и поставили ее. Разрядили кругом кусты, работая топорами и перочинными ножами в поте лица. Образовавшуюся небольшую площадку усыпали песком. На колонну поставили портрет Пушкина, вырезанный из какого-то календаря и наклеенный на картон, и сделали венок из листьев и цветов в виде рамки". Когда все было готово, Федор прочел "перед памятником стихотворение Лермонтова "На смерть поэта". Читал он стихи превосходно, проникновенно и просто, без всякой актерской аффекции".

С 1880 по 1889 г. Федор учился во владимирской классической гимназии. Способный от природы, он обладал исключительной памятью, пытливым и самостоятельным умом. Еще в гимназии он превосходно знал древние языки - латинский и греческий, а из современных - немецкий и французский. Гимназию Федор окончил с золотой медалью. Характерно, что свое выпускное сочинение он посвятил "Антигоне" Софокла. В сочинении юный гимназист, по словам В.Ф.Кокошкина, доказывал, что "каждое истинно художественное произведение проникнуто духом времени и национальности".

После окончания гимназии Федор поступил на юридический факультет Московского университета. Как вспоминал В.Ф.Кокошкин, его брата всегда "привлекала к себе красота последовательно законченных построений юридической мысли".4 За блестяще написанное сочинение ""Политика" Аристотеля" в 1893 г. он был оставлен при университете по кафедре государственного права для подготовки к магистерскому экзамену. Его научный руководитель, профессор Н.А.Зверев, рекомендовал своего талантливого ученика известному специалисту в области государственного права профессору А.С.Алексееву. В течение четырех лет, пока шла подготовка к магистерским экзаменам, Федор Федорович жил в своем подмосковном имении, с увлечением занимался сельским хозяйством. Одновременно он исполнял обязанности помощника секретаря Московского юридического общества, участвовал в редактировании "Сборника правоведения и общественных знаний". В 1896 г. была издавна его первая научная работа "К вопросу о юридической природе государства и органов государственной власти". В 1897 г. Федора Федоровича избрали гласным Звенигородского уездного земского собрания. В том же году он сдал магистерский экзамен и по прочтении пробных лекций был зачислен на должность приват-доцента, а затем откомандирован Московским университетом за границу для продолжения образования и подготовки диссертации.

В течение двух лет он слушал лекции и работал в библиотеках Гейдельберга, Страсбурга, Берлина и Парижа. В Гейдельберге он занимался под руководством крупного ученого с мировым именем профессора Г.Иелленика, с которым на протяжении долгих лет вел переписку и поддерживал тесные дружеские отношения, и профессора Г.Мейера. В Страсбурге - слушал курс лекций у профессоров П.Лабанда и О.Мейера.

По возвращении в конце 1899 г. в Россию Федор Федорович начал читать в Московском университете спецкурс о местном самоуправлении, руководил практическими занятиями студентов по государственному праву. Одновременно он преподавал в Лицее цесаревича Николая. В 1900 г. молодого приват-доцента избрали гласным Московского губернского земского собрания., привлекли к работе в финансовой и по народного образованию комиссиях, а также во временных комиссиях о мелкой земской единице и о пересмотре земского избирательного права. Через три года он был избран уже членом Московской губернской управы, заведовал ее экономическим отделом, ведавшим вопросами сельскохозяйственной и кустарной промышленности. Он также исполнял обязанности помощника секретаря Московской городской думы и одновременно секретарские обязанности в двух комиссиях: организационной и по подготовке обязательных постановлений. Председателем этих комиссий был его коллега по Московскому университету профессор права С.А.Муромцев, с которым у него установились самые тесные и дружеские отношения. Однако городскую службу Кокошкин вскоре вынужден был оставить и сосредоточиться, по его словам, на "более привычной мне земской деятельности".

1903 год стал переломным в личной и общественной судьбе Ф.Ф.Кокошкина: во-первых, в возрасте 32-х лет он женился, а, во-вторых, по собственному признанию, с головой ушел в политику, в которую был вовлечен своими близкими друзьями и коллегами по московскому губернскому земству - Д.Н.Шиповым, Ф.А.Головиным, Н.И.Астровым, С.А.Муромцевым, Н.Н.Щепкиным, Н.Н.Львовым. Глубоко развитое чувство общественного и гражданского долга, пылкий темперамент борца, вспоминал профессор А.А.Кизеветтер, "вспыхнули в его душе с неудержимой силой, лишь только он соприкоснулся с начавшимся политическим движением, которое вскоре охватило всю Россию".6 Н.Н.Щепкин и Ф.А.Головин приобщили Федора Федоровича к группе земских конституционалистов, в которой он сразу же занял "выдающееся положение одного из тех деятелей, на которого с полным основанием были возложены лучшие надежды".

Кокошкин становится одним из самых активных участников ряда полулегальных и нелегальных либеральных организаций: кружка "Беседа", "Союза земцев-конституционалистов" и "Союза Освобождения".

Чтобы понять причины быстрого взлета общественной и политической карьеры Кокошкина, следует, хотя бы кратко, остановиться на характеристике его облика. Обратимся к воспоминаниям тех, кто не только хорошо его знал, но и сумел глубоко понять его психологию. Блестящую портретную зарисовку Ф.Ф.Кокошкина дал князь В.А.Оболенский. "Всегда в застегнутом сюртуке, сшитом в талию, в ботинках самой последней моды и в непомерно высоких крахмальных воротничках, из которых выглядывало маленькое сухонькое личико с маленькими глазками, умно блестевшими из-за пенсне, таков был внешний облик Кокошкина". В личных отношениях Федор Федорович "был совершенно обаятельным человеком: живой и интересный собеседник, знаток литературы и искусства, а главное - простой, добродушный и сердечный, никогда не выставлявший своего умственного превосходства, что так обычно у его людей его калибра. Еще одна характерная его черта: болея туберкулезом, болезнь свою он переносил чрезвычайно бодро. Умел он беречь свое здоровье так, что другим это было не заметно, был всегда жизнерадостно настроен и работал значительно больше среднего здорового человека, точно торопился по возможности больше сделать в краткий отрезок жизни, отведенный ему судьбой".

Портретная зарисовка кн. В.А.Оболенского во многом совпадает с наблюдениями М.М.Винавера, А.А.Кизеветтера, П.Н.Милюкова. Так, Винавер вспоминал: "Тонкий, стройный, моложавый, изящно одетый человек, с мелкими чертами лица, на котором выделялся только высокий красивый лоб, сдержанные движения, сильный голос, но без оттенков и модуляций, дефекты при произнесении некоторых букв. Я не помню оратора, который бы так мало утомлял слушателя и так легко и спокойно держал его в своей власти, не страстными порывами, не красотой фразы, а единственно и исключительно неустанным, ровным и постоянным накоплением мысли, - той интуитивно создаваемой гармонией между темпом мысли слушателя и темпом мысли оратора, которая прочнее всего связывает трибуну с аудиторией. Слушатель не ощущает речи, как таковой, как оболочки; он не ощущает даже самой личности оратора; он весь скован плавным ходом мысли, которая идет ему навстречу, так угадывает что ему, случайно, нужно, точно оратор подслушал его душевные сомнения". По образному сравнению Винавера, "мысль и воля Кокошкина были в полной гармонией".9 По наблюдениям Кизеветтера Кокошкин "обладал страстным темпераментом, душой в высшей степени отзывчивой на впечатления бытия, на глубокие вопросы права и морали, на волнующие прелесть поэзии и искусства, на повелительные призывы гражданского долга".

Будучи духовно подвижен, Кокошкин был крупным ученым, несравненным полемистом, ярким публицистом, знатоком отечественной и западноевропейской поэзии, тонким ценителем всего прекрасного. На полемическое дарование Кокошкина обратил внимание П.Н.Милюков. По его наблюдениям, Кокошкин был удивительным спорщиком, который "не только угадывал в споре настроение противника, но формулировал яснее его самого его мысль, а затем разбивал его так мягко и дружественно, что противник охотно признавал себя побежденным. Гибкость его мысли равнялась только твердости его основных убеждений. Он понимал значение политического компромисса, но знал его границы".

Совокупность отмеченных сущностных черт личности Кокошкина и обусловили вполне естественное выдвижение его на ведущие роли в либерально-оппозиционном движении в России. Обладая обширной эрудицией, природной способностью к теоретическому мышлению, тонким пониманием общественных потребностей, Кокошкин внес крупный вклад в научную разработку проблем государства и права. Вполне можно согласиться с оценкой профессора А.Н.Медушевского, что Кокошкин "дал оригинальный синтез права с социологической теорией начала XX в., внес существенный вклад в практическую реализацию идеала правового государства". Обратим внимание на некоторые исходные теоретические положения концепции Кокошкина, которые легли в основу разрабатываемых им основополагающих программных документов русского либерализма.

Кокошкин продуктивно использовал многофакторные методы исследования общетеоретических проблем, общественных явлений и процессов: традиционно-юридический, последовательными сторонниками которого были его зарубежные учители Иеллинек и Лабанд, а также новейшие - социологический и психологический. Такой подход позволял более глубоко и всесторонне уяснить широкий круг проблем: генезис государства, его институтов и структур; эволюцию форм государственного устройства; систему разделения властей; гражданские и политические свободы личности. Подчеркивая преимущество именно социологического и психологического методов, Кокошкин писал: "Государство по своему существу не есть не территория, не совокупность людей, оно не есть вообще какой-либо материальный предмет или собрание таких предметов: оно есть общественное явление. И, как таковое, составляет предмет общественной науки, социологии".13 Будучи продуктом общественного развития, государство, подчеркивал он, представляет собой не простую совокупность индивидов, а известное отношение между ними, которое может быть понято с помощью методов социологической и психологической наук. По мнению Кокошкина, основу общества составляют отношения солидарности, образующие в своей совокупности устойчивые социальные объединения: союзы людей (родовые, территориальные, профессиональные, личные), эволюционно сменявшие друг друга. Развитие общественных потребностей и появление несовпадающих интересов является причиной конфликта между различными индивидуумами и союзами. Необходимость разрешения конфликтов более цивилизованными методами с логической неизбежностью приводит к возникновению организации более высокого уровня, основной задачей которой и становиться регулирование социальных отношений. Государство выступает в роли аппарата управления, гармонизации социальных отношений. Суть социального прогресса, подчеркивал Кокошкин, как раз и состоит в уменьшении принудительной роли государства по отношению к личности за счет усиления его воспитательной и образовательной функций.

Кокошкин рассматривал проблему соотношения государства и права в качестве совокупности общественно признанных норм, которые обеспечивают удовлетворение интересов людей "посредством установления взаимодействия их воль" Рассматривая государство как результат накопления в течение многих веков "запаса культуры". Кокошкин считал, что оно по мере общественной эволюции рационализируется и демократизируется, постепенно становясь правовым государством. "Правовое государство, - писал он, есть государство, которое в своих отношениях к подданным связано правом, подчиняется праву, иными словами - государство, члены которого по отношению к нему имеют не только обязанности, но и права, являются не только подданными, но и гражданами"

Кокошкин поставил и разработал принципиально важный вопрос о пределах государственного вмешательства в общественную и личную жизнь граждан. При этом он постоянно подчеркивал мысль, что "внутренняя, духовная сторона человеческой жизни остается недоступной для непосредственного планомерного воздействия государственной власти". Учитывая новейшие тенденции в области общественных наук, Кокошкин разделял положение о том, что "в настоящее время граждане ждут и требуют от государственной власти не только внешней защиты и охраны внутреннего порядка, но и широкого содействия их материальному и духовному благосостоянию и развитию".

В контексте развития западной и отечественной теории и практики Кокошкин применительно к России поставил и разработал проблему перехода от абсолютизма к конституционной монархии. Учитывая российские реалии, он акцентировал внимание на постепенности такого перехода. Именно в этом ключе вел он поиски оптимальной модели государственного устройства России, включая вопросы разделения властей и создания и функционирования двухпалатного народного представительства. Причем проблема разделения властей, как справедливо заметил Медушевский, трактовалась Кокошкиным в русле разделения функций между ветвями власти, действовавших в рамках единой управленческой системы. Одновременно Кокошкиным разрабатывались такие актуальные для российской действительности проблемы как соотношение централизации и децентрализации, автономии и федерализма, местного самоуправления.

Кокошкин был не только крупным теоретиком государства и права, но и превосходным переводчиком на русский язык текстов конституций западноевропейских стран, что в начале XX в. было крайне важно для формирования общественного мнения. В его переводе и под его редакцией в 1905 г. была издана книга "Тексты важнейших основных иностранных государств". "Это был глубокий юрист, - писал Кизеветтер, - знающий все конституции мира, как свои пять пальцев".

Свои обширнейшие знания в области теории, истории государства и права Кокошкин творчески использовал при разработке проекта русской конституции. Он входил в состав "освобожденческой" группы юристов (Н.Ф.Аненский, И.В.Гессен, В.М.Гессен, П.И.Новгородцев, С.А.Котляревский, И.И.Петрункевич, Г.И.Шрейдер), которая летом 1904 г. подготовила проект "Основного государственного закона Российской империи". Этот проект был издан в марте 1905 г. в Париже П.Б.Струве.21 В октябре 1904 г. Кокошкин участвовал в подготовке знаменитых "II -пунктов" конституционной программы, принятой земским съездом в ноябре 1904 года. Эта программа ноябрьского земского съезда, образно названная Милюковым "петицией прав", сыграла важную роль в развитие либерально-оппозиционного движения накануне и в годы первой русской революции.

В либеральных кругах авторитет Кокошкина был настолько высок, что его единодушно избрали в состав Организационного бюро земских съездов, осуществлявшее руководство работой земско-городских съездов. По поручению Оргбюро на апрельском земском съезде 1905 г. Кокошкин выступил с программным докладом "Об основаниях желательной организации народного представительства в России", который летом был напечатан в газете "Русские ведомости", а в 1906 г. издан отдельной брошюрой. Исходная мысль доклада: "нормальная политическая жизнь государства должна быть основана не на борьбе классов, а на борьбе политических партий". В нем обстоятельно была доказана назревшая необходимость создания в России двухпалатного народного представительства с законодательными функциями. При этом Кокошкин выступил против имущественного или податного ценза, настаивал на введении всеобщего избирательного права. "Во всеобщем избирательном праве, - подчеркивал он, - кроется тот секрет могущества, который повелевает и господствует над людьми. Оно есть величайшая политическая сила новейших времен... Нужно привлечь весь народ к государственной жизни, войти на общий суд, чтобы узнать, что будет осуждено и что оправдано". По мнению докладчика, "без участия народных масс у нас невозможны никакие прочные реформы, невозможен переход от старого порядка к новому".24 Одновременно Кокошкин предложил на рассмотрение делегатов съезда конкретную программу практических действий: 1) преобразование земских и городских учреждений на демократических началах; 2) установление взаимодействия между центральными и местными органами в виде особой Земской палаты, состоящей из выборных от губернских земских собраний и городских дум значительных городов.

Принятые апрельским земским съездом решения определяли, по признанию Кокошкина, будущий политический строй России лишь в "самых общих и главных чертах". Поэтому, чтобы "придать конституционным стремлениям русского общества совершенно ясный и практический характер, - считал он, - необходимо было развить и дополнить вышеупомянутые общие положения и облечь их в обычную и конкретную форму, другими словами, нужно было составить проект русской конституции".

По приглашению С.А.Муромцева Кокошкин вместе с Н.Н.Щепкиным и Н.Н.Львовым принял участие в разработке т.н. "муромцевского" или "земского" проекта конституции.27 Эта разработка велась на даче Муромцева в подмосковном Царицыне. "На этой даче, " вспоминал Кокошкин, - наверху, в "классной" комнате детей С.А., увешенной по стенам географическими картами, происходили наши заседания... Занятия, начинавшиеся днем, продолжались порой и в течение всей ночи до рассвета".

Исходным материалом для проекта конституции послужил "освобожденческий" вариант "Основного государственного закона Российской империи", хотя Муромцева не удовлетворяла ни его редакция, ни группировка материала, ни не достаточное развитие некоторых положений, а также включение в него отдельных постановлений, которые представлялись практически неосуществимыми в данной политической ситуации. По выражению Муромцева, разработчикам нового проекта еще предстояло "врубить" надлежащий образ русской конституции в представления русского общества.29 Главные изменения, которые предлагал внести Муромцев в "освобожденческий" проект конституции, сводились к следующим пунктам: 1) следовало исключить из него раздел, посвященный определению юридического положения и перечислению прерогатив монарха; 2) положить в основу проекта новый раздел "О законах", провозглашающий принцип верховенства закона и устанавливающий его гарантии; 3) исключить раздел, вводивший конституционный суд, учреждение которого в данный момент представлялось практически неосуществимым. Особенно тщательно Муромцев, вспоминал Ф.Ф.Кокошкин, намеривался разработать статьи о порядке работы и компетенции Государственной Думы, в частности, об ее участии в заключении международных договоров и в принятии бюджета. Вводились новые статьи: о разрешении разногласий между палатами как посредством обращения к избирателям, так и совместного их заседания и голосования. "Стиль проекта, - писал Ф.Ф.Кокошкин, - был ближе к языку Свода законов, но в то же время усовершенствован в смысле юридической точности".30 Дело в том, что составители проекта исходили из убеждения, что "наша конституция будет октроированной" и пытались, насколько это было возможно, сохранить "терминологию и систему действующего законодательства". В конечном счете они стремились составить такой проект, который "при переходе к конституционному строю" мог быть "включен в Свод законов в замену статей 47-81 первой части первого тома".

Наряду с проектом конституции был подготовлен проект избирательного закона, воспроизводивший в несколько переработанном виде основные черты "освобожденческого" проекта 1904 года. 30 июня 1905 г. разработка проектов была завершена, и 6 июля, в день открытия очередного земско-городского съезда, они были опубликованы в газете "Русские ведомости", соответствующие экземпляры которой были розданы делегатам. По мнению Кокошкина, публикация "Проекта Основного Государственного закона Российской империи" способствовала "усилению интереса к конституционным вопросам и уяснению структуры конституционного государства". Несколько позднее данный проект оказал "влияние на действующие Основные законы, хотя, к сожалению, - констатировал Кокошкин, -более со стороны редакции их отдельных частей, чем в главной их сущности".

Готовясь к сентябрьскому земско-городскому съезду, члены Оргбюро, включая и Кокошкина, регулярно собирались на царицынской даче Муромцева для разработки программных документов. "С невольной улыбкой вспоминается, - писал Кокошкин, - как люди, готовившие открытое собрание для гласного обсуждения вопросов, связанных с осуществлением прав, официально представленных населению, по окончании заседания таинственно расходились в темную осеннюю ночь по переулкам Царицына, стараясь не привлекать к себе внимания местных властей и тем не помешать занятиям бюро".

На сентябрьском земско-городском съезде 1905 г. Кокошкин по поручению Оргбюро выступил с основным докладом "О правах национальностей и децентрализации". Исходная его идея - сохранение во что бы то ни стало унитарного устройства Российского государства. Отстаивая лозунг "единой и неделимой империи", Кокошкин самым решительным образом высказался против леворадикальных требований политического самоопределения наций и федеративного устройства государства, считая их лежащими "вне области практической политики". В представлении Кокошкина попытка реализации этих лозунгов открывала прямой путь к распаду государства и анархии.

В докладе Кокошкин подробно остановился на вопросе о местной автономии. По его мнению, "практическая постановка вопроса о разделении России на автономные области и о предоставлении автономии отдельным областям одновременно с вопросом об изменении формы правления угрожает серьезной опасностью самому делу политической и гражданской свободы в нашем обществе. Несомненно, что вопрос о пределах и формах автономии и в особенности о границах автономных областей вызовет острые разногласия и может усилить национальную рознь". Основываясь на этой посылке, он делал практический вывод: "Вопрос об областной автономии не может быть окончательно разрешен ранее политического освобождения". И только "после установления прав гражданской свободы и правильного народного представительства с конституционными правами для всей империи должен быть открыт законный путь для установления местной автономии".35 Считая вопрос об автономии находящимся в данный момент "вне практической политики", Кокошкин тем не менее счел необходимым изложить более обстоятельно перспективное понимание им данной проблемы. Во-первых, после политического освобождения страны автономия должна вводиться постепенно, по мере "выяснения потребностей в ней местного населения и естественных границ автономных областей". Причем для введения автономии каждый раз требовалось издание "особого имперского указа об образовании той или иной автономной области". "Местная автономия, - отмечал Кокошкин, -не нарушает государственного единства, если она устанавливается общегосударственным законом, определяющим ее границы".

Имперским законом должны быть определены как пределы автономии, так и разграничительные функции между общеимперским и местным законодательным собранием. Во-вторых, принятые местными представительными собраниями законы могли получить юридическую силу только в том случае, если они будут утверждены представителями центральной власти.

При такой постановке вопроса речь по существу шла о распространении на автономную область прав местного самоуправления. Недаром Кокошкин подчеркивал, что "областная автономия и местное самоуправление суть явления одного и того же порядка", что автономия всего лишь "высшая ступень развития местного самоуправления".37 Исключение из общего правила, по мнению Кокошкина, представляла только Польша. Предполагалось, что сразу же "по установлении общеимперского демократического представительства с конституционными правами" Польша будет выделена "в особую автономную единицу с сеймом, избираемом на основании всеобщего, прямого, равного и тайного голосования, при условии сохранения государственного единства империи". Для других же национальностей, по мнению Кокошкина, в данный момент должно стать требование культурного самоопределения. Под этим требованием прежде всего он имел в виду предоставление каждой народности права пользоваться родным языком во всех сферах общественной жизни, основание учебных заведений, имеющих целью сохранение и развитие языка, литературы и культуры. "Всякие стеснения в этой области по отношению к народностям, не имеющим сил развивать собственную национальную культуру, - отмечал Кокошкин, - либо замедляют и осложняют естественный мирный процесс слияния их с преобладающими народностями по отношению к народностям более развитым и сильным и приводят к противоположным своей цели результатам, вызывают с их стороны ожесточенный отпор и сепаратистские стремления".38 Декларируя лозунг культурного самоопределения, Кокошкин вместе с тем высказывался за сохранение единого государственного языка.

Основные положения доклада Кокошкина, изложенные им на сентябрьском земско-городском съезде, были положены в основу разрабатываемой в это время программы конституционно-демократической партии. Будучи членом комиссии по созыву ее учредительного съезда, Кокошкин принимал самое активное участие в разработке программных документов, стратегического и тактического курса. Его по праву можно считать автором национального раздела программы кадетской партии.

Входя в состав 40-членной организационной комиссии, сформированной летом 1905 г. Союзом земцев-конституционалистов и Союзом Освобождения, Кокошкин являлся также одним из основателей партии кадетов, ее бессменным членом ЦК, а также членом Московского городского и губернского комитетов. На протяжении 12 лет существования партии он участвовал в разработке основополагающих партийных документов, законодательных проектов и предложений, избирательных платформ. ЦК поручал Кокошкину подготовку наиболее важных и ответственных докладов и выступлений на партийных форумах, особенно в тех случаях, когда предстояло корректировать ее программу и круто менять тактический курс.

По окончании работы учредительного съезда кадетской партии, состоявшегося 12-18 октября 1905 г. в Москве, Кокошкин вместе с Головиным и кн. Г.Е.Львовым был делегирован для участия в переговорах с премьер-министром С.Ю.Витте о формировании нового правительственного кабинета. В этих переговорах Кокошкину принадлежала ключевая роль. В принципе не отвергая с порога просьбу Витте о поддержке правительства либеральной оппозицией, члены делегации посчитали, однако, необходимым обусловить ее рядом предварительным условий. Правительство должно было немедленно осуществить следующие мероприятия: 1) реализовать в полном объеме положения Манифеста 17 октября; 2) созвать учредительное собрание на основе всеобщего, равного, прямого и тайного избирательного права для выработки конституции; 3) дать политическую амнистию. "Все эти реформы, - заявили члены делегации, - неизбежны и лучше дать их сразу, чем идти к ним болезненным путем через видоизмененную Государственную думу".39 Отказ Витте удовлетворить требования кадетской делегации привел к срыву переговоров.

В ноябре 1905 г. Кокошкин принял участие в работе земско-городского съезда, выступил на нем с программной речью, в которой настаивал на необходимости предоставления автономии Польше, что, по его мнению, способствовало бы как сохранению единства империи, так и политической стабилизации в стране. Вместе с членами кадетской партии Муромцевым и И.И.Петрункевичем Кокошкин был вновь, как и в октябре 1905 г., избран в состав делегации, которая должна была проинформировать Витте о принятых на съезде решениях. Однако на этот раз Витте вообще отказался принять делегацию земско-городского съезда, продемонстрировав тем самым нежелание правительства вести дальнейшие переговоры с лояльно настроенной либеральной оппозицией.

Принципиально важное значение имело выступление Кокошкина на II съезде кадетской партии. Так, на заседании 6 января он выступил с докладом, в котором обосновывал необходимость участия кадетской партии в выборах в Государственную думу по закону 11 декабря 1905 г. и сформулировал основные задачи ее деятельности в Думе. В докладе был поднят деликатный для данного политического момента вопрос о дальнейшей судьбе Учредительного собрания. Как известно, до октября-декабря 1905 г. общим лозунгом и оппозиционных, и революционных партий было требование созыва Учредительного собрания. После же издания манифеста 17 октября и избирательного закона 11 декабря либеральная оппозиция, в том числе и кадеты, решили отказаться от своего программного требования созыва Учредительного собрания, согласиться на участие в выборах и попытаться через Думу мирным путем решить комплекс объективно назревших политических и социальных проблем.

Учитывая эрудицию и ораторское мастерство Кокошкина, ЦК поручил ему теоретически обосновать причины отказа партии от требования созыва Учредительного собрания. И надо сказать, что он в принципе сумел найти оптимальный выход из сложной ситуации, в которую попала кадетская партия, предложив, с одной стороны, в силу конкретных политических обстоятельств, снять с повестки дня лозунг немедленного созыва Учредительного собрания, а с другой - наделить Государственную думу определенными учредительными функциями. Формулируя конкретные задачи деятельности Думы, Кокошкин заявил, что в данный момент трудно провести "теоретическое различие" между ее учредительными "в тесном смысле слова и законодательными функциями".40 Думе, наделенной учредительными функциями, предстояло: выработать и принять избирательный закон, основанный на всеобщем, прямом, равном и тайном голосовании; комплекс законопроектов, вводящих гражданские и политические свободы, обеспечивающих права народностям на свободное культурное развитие; провести политическую амнистию; сформировать ответственное министерство; принять проекты социального характера и прежде всего разрешить аграрный и рабочий вопросы. После реализации данной программы Дума, по мнению Кокошкина, должна быть распущена и заменена настоящим Учредительным собранием, уже избранным на основе всеобщего, прямого, равного и тайного голосования, что позволит предупредить "впадение страны в состояние полной анархии" и избежать кровавой революции.

Логическим продолжением этого доклада стала речь Кокошкина 10 января 1906 г. по вопросу изменения $ 13 программы партии о форме государственного устройства. Известно, что октябрьский учредительный съезд кадетской партии 1905 г., проходивший в экстремальной политической ситуации, когда исход революции еще не был известен, оставил эту, кардинальной важности, проблему открытой, изложив § 13 в неопределенной редакции: "Государственное устройство Российского государства определяется Основным законом".41 После же октябрьских и особенно декабрьских событий 1905 г., когда стало известно, что "прямой штурм" самодержавия не удался, ЦК кадетов решил приблизить "программу к реальным условием легальной борьбы в парламенте". Именно поэтому Кокошкин и посвятил свое выступление теоретическому обоснованию необходимости отказа в данной политической ситуации от требования республики, ибо, считал он, для ее введения в России "потребуются потоки крови".42 Большинство делегатов съезда согласились с его доводами и высказалось за следующую формулировку § 13 программы: "Россия должна быть конституционной и парламентарной монархией. Государственное устройство России определяется Основным законом".

Совместно с В.Д.Набоковым Кокошкин внес на рассмотрение П съезда партии две резолюции: "По поводу московских событий", в которой осуждались карательные действия правительства, и "По поводу преследования печати", в которой проводилась мысль о необходимости законодательного закрепления свободы печати. На II съезде Кокошкин был избран в состав комиссии о местном самоуправлении при ЦК.

После II съезда партии, взявшего курс на подготовку выборов в Думу, Кокошкин не только принял непосредственное участие в избирательной кампании, но и показал себя прекрасным пропагандистом, подлинным мастером полемики с политическими противниками, в том числе и непосредственными конкурентами -"Союзом 17 октября". По поручению ЦК в феврале 1906 г, он подготовил блестящую полемическую брошюру "Конституционная партия перед судом Союза 17 октября", материалы которой оперативно публиковались в "Русских ведомостях". 5 марта 1906 г. ЦК поручил Кокошкину совместно с Муромцевым и А.Н.Максимовым разработать проект избирательного закона. Это поручение было выполнено столь оперативно, что уже 8-9 апреля 1

 


Информационный портал посёлка Кокошкино, история Кокошкино, форум.