Фотогалерея Кокошкино
 
 
Ответить в данную темуНачать новую тему
> Жесткий администратор Кокошкин
rewer
сообщение 12.9.2007, 13:25
Сообщение #1





Группа: Строитель
Сообщений: 1 704
Регистрация: 28.5.2005
Пользователь №: 2
Пол:мужской



Натолкнулся на статью про одного члена семьи Кокошкиных:


Жесткий администратор Кокошкин

О сильной руке, способной в одночасье навести порядок, мечтают многие наши сограждане. Кто-то спит и видит пришествие украинского Пиночета, кто-то и по сей день ностальгически вспоминает незабвенного Иосифа Виссарионовича, едва ли не каждый второй завидует россиянам, имеющим президента-чекиста. Нам, скромным слобожанским краеведам, не остается ничего другого, как воскликнуть на чистейшем государственном языке:

«I ми, Химко, люди!» Что в переводе на русский означает:
«Был и в Харькове когда-то жесткий руководитель!»
Некий Сергей Александрович Кокошкин.


Автор: Эдуард ЗУБ

С.А. Кокошкин

Перед тем, как в 1847 году стать генерал-губернатором, то есть правителем трех губерний сразу — Харьковской, Полтавской и Черниговской, Кокошкин занимал должность петербургского обер-полицмейстера. Работа в «органах» не лучшим образом сказалась на характере Сергея Александровича. По словам коллежского советника Ефима Топчиева, генерал-губернатор «...не верил в честность людскую, полиция для него было единственное священное место». К счастью для Харькова, и на беду для его жителей, «полицейский в душе» имел инженерное образование. Такое оригинальное сочетание оказалось гремучей смесью: на город обрушилась перестройка. В прямом смысле этого слова.
Противопоставить интересы Харькова интересам харьковчан оказалось совсем несложным делом. Благоустройство, в котором город действительно нуждался, Кокошкин стал осуществлять единственным известным ему методом — полицейским. Генерал-губернатор разъезжал по городу, выискивал ветхие дома и указывал хозяевам, к какому сроку их жилища должны быть снесены. Роковая дата тут же рисовалась огромными цифрами на стене обреченной хибары. Средства на новую постройку «приговоренные» должны были изыскивать самостоятельно. Откупиться от Кокошкина так никому и не удалось: взяток он не брал. Практичные харьковчане, в чиновничью честность не верившие, пришли к единственно возможному выводу: видимо, Сергей Александрович набил свой карман еще в Питере.
От перестроечного задора страдали не только ветхие постройки, но и вполне приличные дома, если их внешний вид чем-то не устраивал генерал-губернатора. А угодить начальственным вкусам было непросто. Кокошкинские представления о прекрасном в полной мере ощутил на себе поэт Николай Щербина, решивший как-то прогуляться по городу в шикарном белом костюме. Генерал-губернатор посчитал бедолагу сбежавшим из больницы пациентом. Несчастный «пиит» едва избежал насильственного водворения в лечебницу.
Почувствовав власть над людьми, Кокошкин, как и положено настоящему сатрапу, решил еще и с природой побороться. Правда, поворачивать реки вспять он не стал, но в области осушения и орошения потрудился плодотворно. Благодаря мероприятиям, произведенным по указу генерал-губернатора, избавились от наводнений жители залопанской части города. На Екатеринославской появился бассейн, в котором — о, чудо! — плавала пара лебедей. И попробовал бы кто-нибудь покуситься на птичек!
В отличие от обитателей улицы Чеботарской, просивших Кокошкина об осушении надоевшего им болота и постройке канала для стока воды, население захарьковской части осчастливили насильственным путем. Генерал-губернатору показалось, что из Попова озера, находившегося между Старомосковской и Конной улицами, может выйти неплохой водоем для отдыха горожан. Правда, озеро являлось скорее болотом глубиною максимум в полтора аршина, а летом и вовсе высыхало. Но Сергея Александровича это не беспокоило, равно как и тот факт, что дно упомянутого объекта было плотно устлано навозом. «Ирригационную» деятельность генерал-губернатора метко оценил автор сатирического стихотворения, некогда весьма популярного в Харькове: «Вы пруды там сочиняли, где в помине нет воды! Арестанты их копали, мы — платили за труды». Местоимение «мы» можно толковать в самом широком смысле: кокошкинские инициативы не только опустошили харьковский бюджет, но и больно ударили по личным сбережениям горожан.
Читатель, привыкший мыслить логически, подумает, наверное, что при Сергее Александровиче озолотились харьковские строители. И будет не прав. Случилось как раз наоборот: многие подрядчики разорились, кое-кто даже сел в тюрьму за долги. По указке генерал-губернатора и некоторых его приближенных, мнивших себя великими зодчими, казенные здания в процессе возведения неоднократно переделывались, что значительно повышало стоимость работ. Взятки, платившиеся лицам, осуществлявшим приемку объекта, также не удешевляли строительство. Предоставлять подрядчикам компенсации за внезапно возникшие дополнительные затраты, естественно, никто не собирался. К концу кокошкинского правления в Харькове уже не находилось рисковых парней, которые согласились бы сотрудничать с генерал-губернатором в области строительства.
Зато нашелся человек, решивший поспорить с чиновным самодуром. В 1851 году городской голова купец Алексей Рудаков выступил против планировавшегося Кокошкиным перевода оптовиков из центра города в лавки Кузинского ряда, расположенного на Благовещенском базаре. Поговаривали, будто бы генерал-губернатор хотел таким образом подогнать выгодных арендаторов для дружественного купеческого семейства, владевшего этими лавками (вечная история, не правда ли?). Торговцы во главе с «мэром» организовали жалобу в Министерство внутренних дел. Но петербургские чиновники приняли сторону Кокошкина, а тот сразу же отстранил Рудакова от должности городского головы. Свое увольнение неутомимому правдолюбцу пришлось обжаловать уже в сенате.
Когда сия высокая инстанция в конце концов признала правоту Рудакова, многие в городе несказанно обрадовались. Но ненадолго. О чересчур принципиальном господине Кокошкин доложил императору Николаю I, когда тот в октябре 1852 года проезжал через Харьков. Результатом этого доклада стало высочайшее повеление: немедленно отправить неугомонного деятеля в ссылку. На два года. А чтобы знал, как дерзить начальству! Жандармскую карету, увозившую Рудакова, сопровождала длинная вереница роскошных экипажей. Таким способом харьковское купечество выражало свое уважение коллеге, невинно пострадавшему за правое дело.
И лишь в феврале 1856 года слобожане дождались избавления: пришел указ из сената об упразднении генерал-губернаторской должности и переводе Кокошкина обратно в Петербург. Харьков охватило, без преувеличения, всеобщее ликование: горожане поздравляли друг друга с таким знаменательным событием. И не стоит упрекать наших предков в неблагодарности. Заслуги Сергея Александровича перед городом признавали все. Можно было только радоваться укреплению речных берегов, постройке мостов и общественных зданий, замощению и очистке улиц. Но в глазах харьковчан все положительные итоги кокошкинского правления перечеркивало одно обстоятельство: скотское отношение генерал-губернатора к народу.
То-то удивились бы наши предки, если бы узнали, что сто лет спустя, другому, куда более жестокому государственному деятелю, общественное мнение вынесет иной вердикт: да, угробил миллионы людей, но зато поднял промышленность и выиграл войну! Загадочная эта штука — психология масс. Да ну ее...


Перейти в начало страницы
 
+Цитировать сообщение

Ответить в данную темуНачать новую тему
1 чел. читают эту тему (гостей: 1, скрытых пользователей: 0)
Пользователей: 0

 

Текстовая версия Сейчас: 28.3.2024, 14:07


Информационный портал посёлка Кокошкино, история Кокошкино, форум.